Читаем без скачивания За стеклом [Коламбия-роуд] - Мет Уаймен

— Это деньги, которые мы получили, не шевельнув и пальцем, — неловко выдавливает Слим, но умолкает, не успев добавить, что они нужны нам позарез. — Люди все еще платят за зрелище.

— И потом, режиссерское кресло отныне пустует, — переминается с ноги на ногу мой брат. — Мы теперь тут главные.

— Ты и впрямь так думаешь? — Эти доводы не трогают меня. — Слишком уж все просто, Павлов. Люди выставляют себя на всеобщее обозрение и уверяют друг друга, что все под контролем? «Мы занимаемся этим ради острых впечатлений»? Кого мы обманываем? Допустим, жизнь на виду у публики способна прославить человека. Она может даже принести ему неплохие денежки, пока в дом не въедут новые жильцы, но как насчет жизни, которую ты приносишь при этом в жертву? Той, что действительно чего-то стоит?

Я смотрю на огонь, как и остальные. Пламя жмется к углям, уже успевшим раскалиться докрасна. Перевожу взгляд на сумку с деньгами у ног. Даже если подбросить уголька, думаю я, потребуется немало времени, чтобы извести все пачки до последней.

— Веб-камеры — всего лишь временная мера, — говорит Слим со вновь обретенной уверенностью, даже с энтузиазмом. До чего же ему не хочется позволить мне спалить нашу добычу. — У твоего брата этим утром назначена встреча с редактором. После того как ты приложила свою руку к его колонке, Циско, ему грозит заметное повышение зарплаты.

— «Блесни умом!» только что вдвое повысил расценки на рекламу на странице советов читателям, — объясняет Павлов. — И все благодаря популярности твоего мужского подхода к проблемам интимных отношений. По справедливости, сколько бы мне ни заплатили, эти деньги твои.

— Мы можем разделить их, — говорю я, сжимая губы, чтобы те не растянулись в улыбке. — Это как раз и значит «работать в команде».

— Кстати говоря, — начинает Слим, неожиданно забеспокоившись. — Кажется, мы с Мисти наконец-то достигли цели.

— Ты нашел сокровищницу?

Сдержанно и скромно Слим описывает, как он только что взобрался с пляжа на обрыв, где на самой вершине увидел домишко, в котором еще не успела побывать ни одна Мисти. Он объявляет, что сумел даже проникнуть внутрь через разбитое окно и не истечь при этом кровью. Последнее испытание перед получением заслуженной награды.

— Я приостановил игру, чтобы прочистить мозги, — говорит он. — И решил найти тебя, рассказать об успехе. Мне хотелось разбудить тебя хорошей новостью, и посмотри, где я оказался теперь.

— Серьезно? — я прикидываю, что это может значить. — В этой хижине лежит бумажка с реквизитами банковского счета на целый миллион долларов?

— Что же мы тут сидим? — Павлов уже на ходу задает этот вопрос, подгоняемый, надо думать, тем обстоятельством, что я только что подняла сумку, намереваясь обложить кострище топливом. — Слим, пауза в этой игре работает всего пару минут, по истечении которых любой может обогнать тебя.

— Бежим, — говорю я, подталкивая брата к дому. — Вперед, Слим!

Мисти тяжело дышит, когда Слим берет в руки джойпад. Он переходит прямо к делу, игра возобновлена, но это не слишком помогает девушке восстановить нормальное дыхание. И все же, по крайней мере, в этой каморке нет медведя гризли или каких-либо других сюрпризов, только ржавый сейф с круглой ручкой. Это наша зона, и больше ничья. Наконец-то.

— О, Слим! — отвернувшись от экрана, я от души целую его в щеку. — Я так горжусь тобой.

— И я тоже, — соглашается мой брат, хоть и ограничивается словами.

Я замечаю, как дрожат руки Слима. Он с трудом проглатывает комок в горле, по очереди оглядывая нас.

— Мы заслужили эту награду, верно?

— До последнего пенни, — киваю я.

Слим протягивает мне джойпад.

— Сделай это сама, — говорит он. — У тебя лучше получится.

— Ни за что.

— Мой указательный палец плохо гнется.

— Это твой триумф, Слим. У тебя все выйдет как надо.

— Может, прекратите эти экивоки? — спрашивает Павлов. — Если Мисти так и будет стоять, ничего не предпринимая, ей в спину рано или поздно воткнется чей-нибудь топор. Открывай сейф и покажи мне бабки!

Павлов прав, но на самом деле игра тут ни при чем. На кону миллион, и нам в затылок должна дышать целая армия других игроков. Ума не приложу, сколько их, но подозреваю, что некоторые путают сейчас реальный мир с искусственным, тикая на манер часовых механизмов перед своими экранами. Я просто еще не готова к новым схваткам.

— Ладно, уговорили. — Слим набирает полную грудь воздуху, заставляя Мисти шагнуть вперед. — Пожелайте мне удачи.

«Вот оно! — думаю я. — Еще один момент из тех, которые мы так долго ждали». Впрочем, от Слима требовалось лишь сделать последний шаг: как только он подводит Мисти к сейфу, та перехватывает инициативу, следуя запрограммированной инструкции. Когда девушка поворачивает колесо, скрипят давно не смазывавшиеся петли, и с громким щелчком дверца сейфа распахивается. Вокруг нас, воображаю я, все, кто подключен сейчас к веб-камерам, вытягивают шеи. Ну и ладно, они бессильны вмешаться. Ничего им не обломится. Это состояние принадлежит нам, и только нам.

— Боже мой!

— Вы только взгляните!

Я смотрю на Слима. Его глаза широко раскрыты, он потрясен увиденным.

— Сейф пуст!

— Его кто-то взломал! — следует немедленный вывод Павлова. — Ищите следы крови. Если здесь уже побывала Роуз верхом на собственной Мисти, мы, по крайней мере, знаем, где ее найти. До больницы отсюда рукой подать.

— Мы первые, — едва шевелятся губы Слима. — Иначе сейф стоял бы уже открытым.

Павлов спрыгивает с дивана и хватает пластиковую коробочку, в которой продавалась игра. Он выхватывает инструкцию и роняет коробку к ногам.

— Гнусное надувательство, — пыхтит он. — Тут сказано, что в сейфе лежит код. Надо лишь набрать «горячую линию», сообщить цифры, и деньжата наши.

Потянувшись, я выхватываю коробочку из-под ног готового растоптать ее брата. Вот она, на обложке, Мисти Вентура во всей красе. Черные ботинки, велосипедные шорты и патронташ на титьках. Помнится, парни были в восторге, когда я впервые принесла игру в дом, но сейчас Мисти кажется неумелой подделкой под человека. Даже Слим, похоже, не горит желанием провести с нею еще хоть минутку. Но с другой стороны, все игры, наверное, теряют свою притягательную силу, стоит только пройти их до конца.

— Никого тут не было, — повторяет Слим, и его смиренный тон лишь подтверждает то, о чем я начинаю догадываться сама. В конце концов, наша копия «Денежного залпа» была всего лишь пиратской подделкой. Пусть она и пропустила Слима на игровое поле, как и всех прочих игроков, но настоящий-то приз может вручить только официальная версия.

— Нас никто и не пытался надуть, — говорю я. — Мы обманули себя самих.

В воздухе сгущается молчание. Я ловлю себя на том, что смотрю куда угодно, только не на экран.

— Вот оно что, — наконец произносит Слим, бросая джойпад на ковер. — Прости-прощай, Мисти Вентура. Конец тебе.

— Это время не было потрачено впустую, — напоминаю я. — Ты нашел выход из множества сложных ситуаций, да и я многому научилась, глядя, как ты играешь с Мисти.

Слим испускает долгий, протяжный вздох: так, словно душа его расстается с бренной оболочкой. Он растекается по спинке дивана и протягивает руку в направлении золотого яйца наверху — веб-камеры с зеленым огоньком.

— Люди наверняка подумают, что я неудачник.

— А кого трогает, что они там себе думают? — спрашиваю я. — По крайней мере, ты уселся на этот диван, чтобы чего-то достичь. Ладно, пусть программа оказалась умнее нас, но ведь могло быть и хуже. Ты мог тратить время впустую, подключаясь к какому-то другому веб-сайту, чтобы посмотреть, как в режиме реального времени сходит с ума кто-то другой. И чего бы ты достиг тогда? Разве что убедился бы, что твое собственное печальное, скучное существование не настолько никчемно, как ты того опасался. — Я откинулась на спинку дивана рядом и успокаивающе похлопала по его ноге, этому жесту я научилась у брата. — Забудь ты про зрителей, Слим. Это же твоя жизнь, и я знаю, что ты вложишь и сердце, и душу в то дело, которым займешься дальше.

Павлов встает с дивана и проходит мимо экрана. Странно видеть, как он — полуодетый, в рубашке, трусах и носках — бредет к двери, но в этом зрелище есть и нечто утешительное. Почему-то он кажется теперь более спокойным, расслабленным. Естественным, что ли.

— Оставлю-ка я вас наедине, — говорит он. — Если понадоблюсь, я в туалете.

Я выдавила сочувственную улыбку, но брат никак не отреагировал. Вместо этого Павлов скорчил гримасу, глядя куда-то мне за спину. Я сообразила, в чем тут дело, еще прежде чем успела обернуться и прочитать сообщение на табло:

— Наплюй, — советую я.

— Делай, что тебе надо, — соглашается Слим.